Вот и все

«Послушай, а ведь тебя больше нет у меня. Ты еще не знаешь об этом, тебе кажется, что ничего не изменилось. Ты играешь в свою игру, рассчитывая, что я так же осталась в твоей жизни. А ведь меня больше нет у тебя. Помнишь, я говорила тебе, что не бывает так, чтобы всем было хорошо? Что кому-то обязательно будет больно от поступков другого. Но я тогда не думала, что больно будет мне...» Раскрытое письмо лежало на столе. Все было сказано. Все было сказано уже давно. Но зачем-то эти слова вылились и на бумагу тоже. Вероятно, для того, чтобы ей стало ясно, что все написанное действительно так. «Меня больше нет у тебя». Ей стало холодно от этих слов, несмотря на то, что она уже много раз произносила их про себя. Чтобы развеселить себя, она подумала: «Хорошо бы было, если бы у меня была печать. Я бы поставила ее под этими словами. Заверенный документ, как все бумаги, считающиеся важными в этом мире». Но мир чувств не нуждался в заверении печатью и трудно поддавался заключению в рамки, придуманные людьми. Все сказано. Не все сделано. Но не хотелось ничего выяснять. Просто. Просто не хотелось разговаривать с ним. Не делать другим больно. Это был важный принцип в ее жизни. Никогда намеренно не делать этого. Он был важным кирпичиком в здании ее чувств. Где-то там, где был фундамент, – на чем держались стены ее дома. А теперь придется вынуть этот кирпичик. И пустота, образованная этим действием, уже вряд ли заполнится чем-нибудь другим. Ну, да ладно. Она свернула бумагу с текстом в несколько раз. Потом просто смяла свернутое в небольшой белый комочек. И потом, вечером бросила в убегающую воду большого канала, который стремился в море. Белый комочек, как небольшой белый сломанный кораблик, унесся грязным потоком. «Вот и все. Хотя и без печати, но все».