Один шанс

Она жила в большой квартире и окружали ее люди, которые любили ее. Она была Саша. «Была тогда. Потому что скоро меня больше не будет. И никогда не будет. Никогда», - думала Она. Она еще ходила и смотрела на этот город и даже иногда разговаривала с людьми, но уже не с теми, кто ее окружал тогда. Потому что их тоже больше нет. И вот их нет по-настоящему, по-взрослому – безнадежно и навсегда. Они погибли. Погибли в нелепой аварии. Саша не хотела вспоминать об этом. Она никак не могла осознать перехода от света ко тьме, от радости к беспросветному горю. Утром. Тогда утром еще все было хорошо и светло. И она собиралась куда-то в город, то ли в магазин, то ли в редакцию. Это стало неважным сейчас. Звонок, который разделил ее жизнь. Жизнь – до, и существование – после. Это был воздух, который был ей необходим. Их любовь. И неважно, что она часто не замечала его. Она в нем существовала. Это был дом ее чувств. Как бы внутри этих чувств, когда не замечаешь, но живешь радостно только благодаря им. Теперь все. Родителей больше нет. Так странно, что сначала думалось, что все не с ней и все случайно. Ей казалось, что завтра ей позвонят снова и тот же голос скажет, что произошла ошибка, и они вернуться. И даже после возвращения с кладбища, она думала: «Нет! Нужно верить. И они вернуться». Это сумасшествие продолжалось днями. Во снах все было по-прежнему, и это подкрепляло ее веру. Все вещи стояли на своих местах, они дышали и жили. Ничего не изменилось. Позвонил старый друг. Она не нуждалась в нем никогда. Но он нуждался в ней. Он не мог жить без нее, хотя ему и приходилось жить так – жить без нее. Его жизнь стала небольшой и искусственной, когда она ему сказала, что не любит его, и он не нужен ей. Все стало простым, обыденным и серым. «Александр и Саша... Как просто счастье. Так же просто, как просто это слово - невозможно», – думал он. Он думал о ней постоянно. Он ощущал ее настроение, слышал ее мысли, хотя не понимал, как это происходило. Он любил ее так же сильно, как любили ее родители, и поэтому ниточка любви давала ему бесперебойную связь с ней, хотя Саша и не догадывалась об этом. Александр никому и не рассказывал о своих чувствах. Он знал, что нельзя говорить о тонких и важных связях, иначе они могут перестать действовать. В это утро он почувствовал, что все - ей так плохо, что она может уйти навсегда. Уйти туда, где, быть может, есть ее родители. Никто не гарантирует этого, но вера есть всегда. В этот день Саша поняла, что их действительно нет и не будет здесь никогда. И если раньше она жила в странном мире из несбыточных надежд, которые, однако, казались ей вполне реальными и осуществимыми, то вдруг она поняла, что здесь ей родителей никогда не найти. И боль, вспыхнув, стала такой непереносимой, что казалось легче будет, если через боль выйти в мир, где они могли быть. И тогда эта земная боль была бы остановлена. Он позвонил. Саша взяла трубку. Это был не их голос. И не голос того, кто сообщил ей об их гибели. Его она запомнила навсегда тоже. Но голос позвонившего был полон любви. Он ласкал и кружил в комнате, как в то время, когда родители были здесь. «Я люблю тебя... Я не могу без тебя... Ты лучше всех... Единственная... Я никогда не брошу и не обижу тебя....» И душа зацепилась за этот голос, как за ветку, вытаскивающую ее из серой мутной пучины. «Я люблю тебя... Ты лучше всех...» Он тащил ее на поверхность. Из последних сил, изо всех сил своей любви и потребности быть рядом с ней, и только с ней. И она вынырнула, цепляясь за этот голос. «Саша, это ты?» Только любовью. Только один шанс и одна возможность продолжать жить. И она осталась. Она осталась здесь просто потому, что он позвонил. Почувствовал и позвонил. И не прервалась прекрасная жизнь, которую создали, любящие друг друга и любящие Сашу, родители. Потому, что только любовь и только любовью.